Интервью с о. Константином Передерием

«Семинария и приход. Их взаимодействие», «Что такое призвание?», «Почему молодёжь уходит из Церкви?» На эти и другие темы размышляет ректор Католической высшей духовной семинарии «Мария – Царица Апостолов», администратор прихода Успения Пресвятой Девы Марии о. Константин Передерий.

О. Константин, Вы получили профессиональное музыкальное образование. Могли бы сделать карьеру в этой области. Но стали священником. Почему?

Я закончил музыкальный колледж, эстрадно-джазовое отделение по классу саксофона в городе Калининграде и играл джазовую и эстрадную музыку на саксофоне. Но о призвании к священству можно долго рассказывать, это всегда складывается из многих факторов, событий, то есть Бог постепенно готовит человека, ведёт к этому, даже когда человек сам не до конца отдаёт себе в этом отчёт. Поэтому у меня этот выбор созревал не один год, до определённого момента я бы и не думал о таком пути. Я был крещён в младенчестве, но только в подростковом возрасте пережил определённое обращение. И когда стал задаваться вопросом: чему посвятить свою жизнь, то получил это предложение от Бога – призвание, которое было для меня неожиданным и невероятным, но, в то же время достоверным. Поэтому я уже во время учёбы решил, что буду поступать в духовную семинарию. По плану я должен был поступать в другую семинарию, потому что тогда в России её ещё не было. Но в 1993 году, когда открылась семинария, архиепископ Тадеуш Кондрусевич сказал, что все, желающие быть священниками, живущие на территории России, должны поступать в семинарию в Москве. И я в 1994 году поступил на первый курс. Это был второй набор в семинарию «Мария – Царица Апостолов».

Вы были знакомы с людьми, которые уже стали историей: отец Бернардо Антонини – первый ректор семинарии, отец Георгий Фридман. Какие у Вас остались о них воспоминания? Как эти люди повлияли на Вас?

Дон Бернардо Антонини был моим ректором, первым ректором семинарии после её открытия в постсоветский период. Всё-таки мы свою

историю видим вместе с той семинарией, которая была здесь до революции. Хотя эта была совсем другая ситуация, другая страна. Но в прошлом году мы праздновали 25 лет возобновления деятельности именно этой семинарии, потому что мы находимся в её историческом здании и потому что выпускники той, прежней, семинарии готовились для служения на территории России. Дон Бернардо был невероятный человек: очень обаятельный, радостный и, конечно, человеком огромной веры. Мы были свидетелями открытия процесса о причислении его к лику блаженных, произошло завершение этого процесса на первой – епархиальной – стадии, и сейчас он проходит в Риме. Для меня лично сам факт того, что такой человек был рядом с тобой, показывает, что святость достижима. Мы и тогда считали его святым человеком, и для нас это большая надежда и помощь, и гордость, что он был с нами. С другой стороны, его служение в России и в Казахстане и стало его путём к святости. У каждого человека свой путь к святости, и дон Бернардо распознал, что именно это – его путь. Конечно, общение с такими людьми обогащает и оставляет след в твоей жизни и служении.

Отец Георгий Фридман – это немного другой человек. Но что их объединяет – это то, что святость не имеет границ. Когда в 1995 году всё стало возобновляться, отец Георгий «вышел из подполья», заявил о себе, что он был священником. Ему тогда разрешили служить публично, и первое время ему можно было служить только в семинарии и только в византийских облачениях, так как он был рукоположен в византийском обряде. Он каждое утро приходил в семинарию и сослужил Святую Мессу вместе с другими священниками, служившими в семинарии. Потом он оставался на завтрак, и у нас, семинаристов, была возможность с ним познакомиться и общаться. О. Георгий Фридман был также известным музыкантом, о нём даже сняли фильм. Он играл в разных оркестрах, был хорошим аранжировщиком. И, конечно, важно как он жил, как пронёс свою веру в тех условиях, когда вокруг была совсем другая обстановка. Вера давала человеку возможность жить в другом измерении. Он жил в этом мире, но, в то же время, имел мир с Богом. Отец Георгий был очень глубоким, чистым, смиренным человеком. Я лично дружил с ним. Потом он начал служить и в других храмах, но мы, семинаристы, всегда ощущали его поддержку. Он своей жизнью оказывал влияние на других людей. Некоторые известные джазовые музыканты стали католиками благодаря отцу Георгию, например, Геннадий Гольштейн или Давид Голощёкин. Я об этом с удивлением узнал, уже будучи священником. Однажды меня пригласили в джазовую филармонию на презентацию нового диска оркестра «Саксофоны Санкт-Петербурга». После презентации был небольшой банкет. Там присутствовал Давид Голощёкин, было много молодых музыкантов. И Геннадий обратился к отцу Георгию: «Ну что, Жорж, помолимся?» Отец Георгий немного смутился: «Почему я? Вот пусть отец Константин молится». Мы помолились, и все восприняли это нормально, естественно. Отец Георгий своей верой, воплощавшейся в жизнь, влиял на людей, и для меня это было интересным и важным моментом.

Когда Вы учились в семинарии, студентов было в несколько раз больше, чем сейчас. Как Вы думаете, с чем это связано?

Это очень относительное понятие – много или мало студентов, потому что в то время, когда я учился, до рукоположения доходило примерно такое же количество людей, как и в последние годы. Было время, когда поступало больше, но до конца доходили не все. Приходили совершенно разные люди, которые часто не имели представления, что такое семинария, что значит «быть священником». Нам, конечно, хочется, чтобы студентов было больше, но, я думаю, что число семинаристов, число призванных людей, выбравших такой путь, соответствует каким-то образом положению нашей Католической общины и её жизни в России. Если мы посмотрим на наши общины, на нашу жизнь в приходах, то поймём, что у нас, относительно числа молодёжи и вообще прихожан, не так уж мало семинаристов. Каждое призвание – это чудо Бога, которое действует в душе человека. И то, что приходят молодые люди, которые хотят стать католическими священниками в России – это Божье дело. Интересно, что большинство семинаристов – не из католических, некоторые даже не из религиозных, семей. И это тоже чудо.

Вы уже говорили о призвании. Могли бы ещё раз сформулировать, что это такое, по-Вашему?

Призвание – это когда кто-то кого-то призывает. Призывающий – это Бог. Мы все призваны, потому что Бог дал нам жизнь. Мы призваны к жизни, к отношениям с Богом. Это тот путь, который Бог нам предлагает для достижения спасения, для достижения Его Самого. Если искать какие-то более понятные светскому человеку слова, то можно сказать, что призвание – это самореализация, обретение своего пути в жизни, обретение своей судьбы. Мы сами свободно отвечаем или не отвечаем на этот призыв. В этом всегда присутствует элемент тайны. Призвание к

священству – это призыв полностью, без остатка посвятить себя Богу. Основа любого призвания – это любовь к Богу и Его любовь к нам. Именно Любовь – источник всего, и без этого невозможно.

Расскажите о Вашей учёбе в Риме. Что Вы изучали?

После семинарии некоторых священников направляли для продолжения учёбы, для приобретения академических степеней, для более глубокого изучения каких-то дисциплин. Я изучал основное богословие в Папском Латеранском университете. Наша семинария была аффилирована с этим университетом для получения первой степени – бакалавра богословия. Степень лиценциата или доктората можно получить уже в самом университете. Семинария имеет право давать эту первую научную степень. Соответственно, я продолжал изучать богословие на богословском факультете в самом университете.

Вы писали диссертацию о докторе Гаазе и были вице-постулатором процесса его беатификации. Почему выбрали именно этого человека?

В Риме я встретил людей, восхищённых доктором Гаазом, путём этого человека, которого называют «русским католиком». Меня это тоже вдохновило. Жизнь этого человека тогда была мало изучена, особенно с точки зрения богословия. Я согласился с предложением писать о нём, изучить, как его служение в Москве стало местом встречи христиан различных конфессий. И не только христиан, но и мусульман, людей других религий. Сейчас идёт процесс беатификации Фёдора Петровича Гааза. Мы закончили его на первоначальной – епархиальной – стадии и передали в Рим. Это была большая работа. До этого в нашей епархии ещё не было таких процессов. У нас есть процесс новомучеников, который ещё находится на епархиальной стадии. Будем надеяться, что он тоже завершится. Надо учитывать, что доктор Гааз – не мученик, он исповедник, это разные типы святости. С мучениками всё проще – достаточно доказать мученическую смерть за веру во Христа. В случае исповедника нужно чудо, необходимо собрать и изучить факты, документы. Жизнь Фёдора Петровича Гааза очень интересна, и, может быть, стоит как-нибудь более подробно об этом поговорить.

Расскажите немного о работе семинарии. Кто составляет программу? Как подбираются педагоги? Как происходит сам процесс обучения?

В Католической Церкви все семинарии следуют одной программе подготовки, она едина для всей Церкви. Конечно, есть особенности в зависимости от региона, от страны. Вся подготовка или, как мы её называем, формация составляет шесть лет самой учёбы. Но если учитывать обязательный для каждой семинарии подготовительный год (или два), то это ещё больше времени. Между учебными циклами существуют пастырские практики, когда человека отправляют в какой-нибудь приход. У нас существует так называемая предсеминария, которая находится в Новосибирске. Этим занимаются отцы-иезуиты. Затем кандидаты приезжают в нашу духовную семинарию. Первые два года изучаются философские дисциплины, языки, древние языки, затем идёт богословский цикл. Конечно, семинария – это не только учёба. Есть четыре столпа подготовки к священству: человеческая, духовная, интеллектуальная и пастырская формация. Сейчас упор делается на то, что священник должен быть зрелым человеком, личностью. Прежде всего, это должен быть адекватный, здоровый человек, способный устанавливать межчеловеческие отношения. И мы должны совершенствовать себя, упорядочивать, расти. Служение священника несёт определённый характер, и к этому нужно подготовиться. Какими качествами должен обладать священник? Способностью жить в общине, общаться, соотноситься с другими людьми, служить другим. Это непросто. Невозможно всё сделать за шесть лет, но здесь должны происходить вещи, необходимые для служения священника.

Как Вы считаете, что нужно сделать для того, чтобы приход и семинария сблизились, чтобы прихожане больше интересовались семинарией и поддерживали её, а семинаристы больше были вовлечены в жизнь прихода и через это получали опыт служения?

Если говорить о нашей семинарии и о приходе Успения Божьей Матери, то это сотрудничество и единство существуют с самого начала основания этого прихода, иначе невозможно. Я помню ещё со времён своей учёбы, что так было всегда. Семинаристы участвуют в Мессах, в праздниках, общаются с людьми, молятся, дружат с прихожанами, помогают в Воскресной школе. Есть какие-то инициативы, в которых участвуют семинаристы. Сейчас семинаристы принимают участие в катехизации, помогают в богослужениях, в совместной молитве. Это естественные вещи. Такое взаимодействие было всегда. Со стороны прихода важна молитва за семинаристов, понимание, что это будущие священники. Мы всегда приглашаем участвовать в совместных молитвах и Мессе по четвергам. Четверг – день, особенно посвящённый молитве о призвании к священству, к посвящённой Богу жизни, поэтому для нас важно участие прихожан.

Если семинарист сам проявит инициативу и захочет поучаствовать в каком-то приходском мероприятии, разрешат ли ему это?

Конечно. Семинаристы до четвертого курса проходят социальную практику: они помогают больным, посещают Дом престарелых, помогают семьям, где есть дети с ДЦП, с синдромом Дауна. Это небольшой вклад, но они ездят в своё свободное время, помогают родителям этих детей. Также посещают Дом престарелых в Коломягах. С четвёртого курса начинается практика в приходах. Ребята начинают изучать богословие и уже могут помогать, например, в приходской катехизации. Они вносят свой вклад, и в то же время учатся тому, как это происходит в наших приходах. Они не просто могут, они должны участвовать в приходской жизни. На старших курсах всё больше приветствуется вовлечение семинаристов в жизнь прихода, потому что завтра они сами будут священниками.

Вы также являетесь администратором нашего прихода. Какие у Вас обязанности как администратора? И что для Вас сложнее: руководить семинарией или служить в приходе?

Весь комплекс зданий – храм и семинария – это единый объект собственности семинарии. С хозяйственной точки зрения удобнее не делить здание для лучшего его администрирования. Для этого оставили одно юрлицо, и его руководитель несёт ответственность за всё здание, потому что его разделить очень сложно.

Сейчас Вы служите по воскресениям Мессу, на которую приходят дети с родителями. Насколько сложнее служить такую Мессу?

Конечно, необходим определённый подход к детям. Наша задача – вовлечь этих детей, сделать так, чтобы они что-то вынесли для себя. Но я считаю, что само присутствие детей на Мессе с их родителями намного важнее. Самое важное – когда дети ходят на Мессу вместе с родителями, видят, как родители молятся, участвуют. Это намного важнее того, что если бы мы сделали какие-то невероятные программы, какие-то действия, вовлекающие детей в Святую Мессу. Мы обычно ищем, как подключить ребёнка к какой-то программе, а дети смотрят на нас. Это главная катехизация, когда дети растут в Церкви, впитывают всё, что здесь происходит. Конечно, с ними надо заниматься, но главное происходит вот таким образом. Мы часто пытаемся их как-то развлечь, а они серьёзно на всё смотрят.

Что можно сделать, чтобы большинство детей, принявших все необходимые Таинства, не уходило из Церкви, а продолжало духовно развиваться и становилось частью прихода?

Этот вопрос стоит перед нами постоянно. Пока дети маленькие, они ходят с родителями. По достижении подросткового возраста они должны найти свои причины, чтобы понять: для чего они приходят в храм, молятся. Их вера, если можно так сказать, должна стать их верой, а не верой родителей, стать взрослой верой. Например, Таинство миропомазания совершается в 12-14 лет. Это подростковый возраст, когда должна появляться взрослая вера, когда человек уже сам делает выбор. И это очень сложный процесс. Одно из действий Таинства миропомазания – помочь человеку обрести взрослую веру с помощью Святого Духа. И вот здесь бывает по-разному. Ходил человек, принял Таинства и пропал. Хотя не всегда так бывает. Но потом люди возвращаются, многие возвращаются. Почему? Потому что у них заложен фундамент. У них есть осознание, что есть дом, в который они могут вернуться. Они знают, куда могут прийти. Это отличает детей, подростков из верующих семей, которые прошли какую-то подготовку. Они потом возвращаются. Столкновение с жизнью и выработка собственной веры связаны с этим опытом, который они должны приобрести, прожить. Он может быть даже негативным, но это опыт человека, его свободы, который невозможно избежать. И если у человека есть фундамент, то какие бы ошибки он ни сделал, он всё равно вернётся. Молодёжь, может, и уходит, но это не значит, что она не возвращается.

Вы выступаете за диалог с другими христианскими конфессиями и с другими религиями. Почему считаете это важным?

Это отношение Католической Церкви, и я не понимаю, как можно по-другому. В истории Церкви важно то, что нам Бог говорит сегодня. Для Церкви важной вехой является Второй Ватиканский Собор, во время которого Церковь размышляла о своей миссии в современном мире, её отношении с другими христианами и с другими религиями. Это открытость, стремление искать истину вместе, свидетельствовать о своей вере. Бог открывается всем людям без исключения, взаимное общение обогащает человека. Я не понимаю, как можно этого не понимать или не делать? Богом в нас заложено стремление к общению, иначе мы не построим наш общий мир. Общее связывает нас с другими людьми намного больше, чем что-то разъединяет. Поэтому странно, как можно жить в одной стране, в одной реальности и при этом не сообщаться. Вера передаётся в общении, в дружбе. Нельзя жить в закрытости и обособленности, это ни к чему не приводит. Я считаю, что мы все можем делать больше в этом направлении.

Кроме музыки чем Вы ещё интересуетесь?

Я люблю заниматься спортом – играть в футбол, плавать. Интересуюсь тем же, чем и все остальные люди: книги, кино, театр. Хотя у меня много времени уходит на обязанности, но я стараюсь интересоваться тем, чем живёт этот мир, общество, и видеть там много прекрасных вещей и что-то открывать для себя. Книги читаю разные, люблю классику. Например, читаю из классики то, что никогда раньше не читал: какие-то произведения Достоевского, Толстого, Чехова, Куприна. Недавно открыл поэзию Бунина. Музыку слушаю разную. В семинарии у нас бывают совместные просмотры кинофильмов, потом мы вместе их обсуждаем. Иногда это менее известные фильмы, но не менее интересные.

Ваши пожелания детям и молодёжи прихода.

Оставайтесь весёлыми, радостными, оптимистичными. Больше предлагайте разных совместных инициатив, проводите время вместе – не только в храме, но и вне его.

Спасибо.

Беседовала Ольга Романова

#Интервью #отецКонстантин